Про композицию.

Пока делала упражнения по композиции, думала, насколько изображение связано с языком и словом, да и картинки красивые получаются, но без смысла, только цвет. В первом универе, когда мы разбирались с названиями времён в английском — вот эти все презенты, пасты и перфекты, мне казалось, что они бесполезны и их названия знать необязательно. Когда ты чувствуешь язык и его правила, тем более можешь легко на нем говорить, зачем тебе лишние подробности. В какой-нибудь теоретической грамматике добавлялось еще несколько классификаций. Зачем эти все нагромождения, если ты уже молодец, конечно, самый умный, как и все на первом курсе. Достаточно же того, что тебя понимают. Потом дошло.

В простых примерах ты почувствуешь и сил хватит унести, а в сложных случаях нужны упакованные блоки. Ты оперируешь более сложными понятиями, они экономят силы и вырастают в кружевные цепочки связей. И ты можешь это дальше передать, — дорога понятная, расставлены флажки.

Когда перешла в рисование и графику, поняла, что изображение — языковое высказывание и произведение само в себе. Изображение может быть как самостоятельным произведением так и запятой в контексте чего-то большего.
Изображение более сложного характера «считывается» людьми, знающими «язык».

Это может быть языком композиции, построения планов, ритма. Этому нужно учиться. Например, запредельная для меня иконопись. Без изучения языка целого пласта культуры и жанра только поверхностное неглубокое ощущение. Когда погружаешься глубже, произведение открывается новыми смыслами. Радость открытия, начинается диалог.

В работе, где изображение имеет прикладной характер, высказывание и язык должны быть максимально простыми, как турецкий английский, чтобы любой сразу «считал» и «понял» и «купил» чашку лавандового рафа.

В классическом искусстве язык произведений более сложный, особенно когда художник водит тебя по картине по закольцованным композициям туда-обратно. Ты можешь не знать этого языка, понимаешь на физическом уровне непонятный и неуловимый смысл, как ощущение, без формулировки. Но не сможешь называть, описать, а, значит, и передать дальше.

А вот современное искусство для меня новый Вавилон, где каждый изобретает свой язык, иногда мычит, иногда молчит.